или прыскучий чай правит миром(с)
Название: В глубине
Автор: Murury
Бета: Сатанринь
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Ичиго/Хичиго
Саммари: Ичиго ищет Пустого. И находит.
Жанр: психодел, дарк
Предупреждения: лоботомия и dark!Ичиго, похоже.
читать дальшеСначала Ичиго показалось, что это платье – странное, сползшее с одного плеча мешковатое застиранное платье с широкими полосками на груди. Пустой ухмыльнулся молча, приветствуя, и чуть не свалился со стула к чёртовой матери.
Не полоски, понял Ичиго.
Ремни.
И не платье, а смирительная рубашка, казавшаяся стянутым этими ремнями мешком. Ичиго понял, почему Пустой горбится: не очень-то выпрямишься, когда руки заломлены и скручены за спиной.
Не сказать, что Ичиго не был согласен с необходимостью таких мер. Но всё-таки ему не улыбалось искать мудака, который ухитрился скрутить его вторую (не лучшую) половину.
- Что за чёрт? - поинтересовался он слегка озадаченно.
Пустой хихикнул и сверкнул внимательным жёлтым глазом из-под спутавшихся волос, паклей свисавших до самого пола. Он походил на злобную старуху из фильмов ужасов – седой, худой и ёбнутый на всю голову.
Пустой повёл левым, голым, плечом и ответил скрипуче:
- Давай, скажи ещё, что не нравится.
- Да почему не нравится, - Ичиго фыркнул, - тебе в самый раз. Эй, оно же не снимается, да?
В его голосе явно прозвучала надежда.
- Снимается, - Пустой потёрся щекой о своё плечо, зевнул, - но пока оставь.
Взгляд, который он бросил на Ичиго, был ленивым, сонным и абсолютно для него не типичным.
Пустой выглядел чересчур довольным для существа, которому скрутили руки за спиной.
Ичиго чувствовал себя странно: белая комната, белый монстр в серой смирительной рубашке, и он сам – сплошное чёрное пятно.
- Композиционный центр, - поправил монстр назидательно, - да ладно, тебе ведь не впервой.
Ичиго точно не говорил ничего вслух, но Пустому было на это плевать. Он опустил голову и закрыл глаза – будто собрался подремать прямо на своей табуретке.
- Что… мы тут делаем? – спросил Ичиго, помолчав.
- Не знаю, как ты, а я – жду операции, - он даже не поднял головы.
- Какой ещё…
Пустой молча кивнул в сторону. Ичиго готов был поклясться, что только что там ничего не было - но теперь на стене криво висел лист бумаги с какой-то таблицей, а в углу стояла койка, узкая, неудобная даже на вид. Ичиго подошёл ближе. Лист был сплошь исписан названиями операций и датами, но на месте фамилий стояли прочерки. Кроме последней строки:
«Куросаки - лоботомия - …»
Даты не было.
- Что за чушь? – Ичиго пытался выглядеть спокойным.
От происходящего повеяло опасным, тревожащим душком – и Пустой почуял напряжение Ичиго. Широко оскалился.
Поднялся на ноги, ссутулился и неторопливо подошёл к Ичиго, шлёпая по полу босыми ногами. Качнул головой и сообщил:
- Это обо мне.
- Отлично, - сказал Ичиго, - и кто хирург?
- Ты, кто же ещё?
Пустой разглядывал его с птичьим любопытством, широко раскрыв глаза и замерев на месте. Будто проверял что-то для себя.
- Так, - сказал Ичиго, поднял руки, - так. Знаешь, я думаю, ты справишься и без меня. А мне пора.
Он развернулся, собираясь уходить. Он уже почти почувствовал собственное тело, лежащее на кровати, когда что-то резко дёрнуло его назад, вниз, в вышину, вглубь.
- Я хочу, - шепнул Пустой.
Дребезжаще-жарко, с придыханием, как будто просил его трахнуть.
Он прижал Ичиго к стене, навалившись грудью, смотрел в глаза – у него было болезненное, искажённое и обкуренное выражение лица. Прижался грудью, ткнулся лбом в плечо, тягуче проскрипел в шею:
- Эй, Ичиго. Разве я часто прошу о чём-нибудь? Это очень просто.
Пустой поднял голову - взгляд у него был бегающий, лихорадочный.
«Чёрт», - подумал Ичиго.
Если Пустой так хотел стать овощем и не приносить больше проблем, Ичиго вполне мог обеспечить ему эту возможность.
- Хорошо, - Ичиго мотнул головой и выдохнул, - как хочешь, твоё дело.
Пустой отошёл, сел обратно на табуретку спиной к нему. Почему-то его руки уже не были связаны, ремни куда-то исчезли, и длинные рукава болтались до самого пола.
- Убери это, - сказал Пустой и тряхнул волосами, - будет мешать.
Ичиго почувствовал что-то – ножницы – в правой руке.
- Тогда не вертись, - велел.
Пустой замер, пугающе послушно. Скосил хитроватый, надтреснуто-возбуждённый взгляд.
Ичиго примерился, перехватил ножницы поудобнее и сгрёб ладонью мягкие, неприятно влажные, как подгнившее тряпьё, патлы. Накрутил на кулак, остановившись у чужого затылка, оттянул голову Пустого назад - и щёлкнул ножницами, отхватывая почти под корень.
Они, ножницы, были чёрные. Не полностью – по кромке левого лезвия шла красная полоса.
На койку Пустой улёгся сам. Ичиго готов был поспорить, что за такого послушного больного все психиатры мира не постеснялись бы сойтись врукопашную.
Вместо ножниц в руке Ичиго оказался нож – тонкий, длинный. Кажется, для колки льда.
- Наслаждайся, - сказал Пустой.
Его голос царапал проржавленной, глубокой и нездоровой нежностью, и, стоило Ичиго подойти и наклониться над ним, как чужие пальцы запутались у него в волосах, поглаживая, задевая кожу короткими обгрызенными ногтями. Ичиго никак не мог отделаться от ощущения, что у него на голове завелась стая опасных и беспокойных полостных червей.
- Не тяни, - шепнул Пустой.
- Не дёргайся, - бросил Ичиго.
Он хотел закончить, разделаться со всем этим побыстрее, проснуться и решить, что ему снился кошмар.
Ичиго наклонился, вжал чужой затылок в койку, обхватив ладонью белое лицо. Приставил острие ножа чуть выше уголка чужого глаза и надавил реяцу изо всех сил: у него не было молотка.
Пустой задушенно вскрикнул, выгнулся – и, чёрт возьми, не от боли.
Пока Ичиго продвигал нож в его голову, он выл на одной ноте, распахнув глаза. По пальцам Ичиго текла не кровь - чёрная, жирная густая дрянь. Будто нефть. Он повернул нож по кругу, чувствуя, как под лезвием поддаётся что-то – вначале твёрдое, но затем упругое, мягкое.
Пустой замер, широко открыв рот и вцепившись руками в края койки.
Ичиго пустил по ножу рейацу, выжигая, уничтожая лишнюю плоть в чужой голове. Потом отпустил голову Пустого и отшвырнул в сторону чёртов кусок металла.
Сделал шаг к стене и в изнеможении сполз по ней – нырнул на несколько минут (часов?) в тёмное, вязкое забытье.
Пустой лежал и улыбался – безоблачно, молча, пугающе счастливо. Грудь под грубой тканью рубашки поднималась и опускалась, мерно, сильно, как меха в кузнице.
Ичиго подошёл к нему и присел – Пустой следил за ним, продолжая улыбаться. Куросаки подумал, что лоботомия не такая уж и плохая штука.
- Ну? – спросил Ичиго устало.
Пустой улыбнулся шире и прикрыл глаза. Потянулся, почему-то согнув колени и пальцы на ногах, вытянул руки – рубашка задралась, показав крепкие белые бёдра. Ичиго вздохнул, потянулся одёрнуть подол.
Пустой ухватил его за руку, резко, с силой, подскочил на койке и дёрнул Ичиго на себя.
- Сюрприз, - сказал.
Смех ввинтился, вкрутился в уши, будто кое-кто поработал ручной дрелью. Ичиго отшатнулся.
Пустой не успокаивался. Это чем-то напомнило их первое знакомство – сплошная неконтролируемая кровожадная истерика (Пустой бил кулаком по койке). Выпуклая неявь, он сам, его инстинкты (у него что, голос сел?) – и, вашу мать, это – тоже он?!
Пустой заткнулся резко, будто выключили.
- Всё, - сказал он.
- Что – всё? – Ичиго замер, настороженно наблюдая за ним.
Пустой сел, помотал головой и поморщился: у него под глазами теперь были огромные фиолетовые синяки, будто похожие на маску недоделанного супергероя. Поднял голову.
- Пора.
- Чего…
- Позволь мне, ну?
- Позволить что?
- Быть с тобой, - сказал Пустой, - быть тобой. Теперь можно.
И Ичиго почувствовал это. Чужое желание.
Сорватьплотьпереломатькостиоголитьнервы
Чистейший. Кровожадный. Инстинкт.
Нет, лоботомия ни черта Пустому не помогла.
И Ичиго почувствовал его желание как своё.
Его толкнули и опрокинули на спину – на пол. Кто-то уселся сверху к нему на колени, дёрнул полы косоде в стороны.
Ичиго был не против. Как будто в голове поселилась та же самая чёрная жижа, что и у Пустого, и дурманила, пожирала его мысли, его рассудок, его самого.
- Ты станешь, - быстро заговорил Пустой, - станешь лучше. Честнее, - Ичиго задрал на нём рубашку, обхватил за талию, жадно оглаживая бок второй рукой. - Освободишься. Я выжгу всю твою чёртову ложь изнут…
Пустой прервался и застонал – точно так же, как когда Ичиго ковырялся в его мозгах. Качнул бёдрами навстречу чужой ладони, обхватившей член, сгорбился, жадно поцеловал, широко открыв рот.
- Замолчи, - шепнул Ичиго, - хватит нести чушь.
Перевернулся, подминая Пустого под себя. Тот только обхватил его за шею, выгнулся, подставляясь, и засмеялся – тихо. Тихо и жутковато.
Ичиго старался не обращать на это внимания. От Пустого почему-то ничем не пахло – ни кровью, ни потом, ни даже нефтью.
Ичиго мазнул пальцами по чужой щеке и раздвинул Пустому ноги пошире – он с готовностью обхватил его ими за талию, сцепил на пояснице. Оскалился, поймав взгляд Ичиго. Тот прижался губами к его шее, грудью – к груди, и резко протолкнул выпачканные в чёрном пальцы Пустому в задницу.
- Ну же, - сдавленно проговорил Пустой, - Я хочу…
Тебя
Быть
Тобойтобойтобой
Когда Ичиго вошёл, Пустой вскрикнул, лязгающе и рвано, поцеловал его – настойчиво, грубо.
У Пустого во рту была кровь.
В голове Ичиго настойчиво крутилась какая-то посторонняя мысль, но растворилась, исчезла, так и не оформившись во что-то путное – ему стало больно. Боль была во всём теле, в костях, мышцах, в кончиках пальцев – Ичиго помнил её, помнил, как на тело нарастал костяной мёртвый панцирь, и боль, боль, боль, и он растворялся в ней.
Пустой кричал.
Как будто вместо него.
Ичиго чувствовал себя легко, холодно и очень просто. Краски стали чёткими и яркими, мир – до жути ясным.
Это действительно было то – о чём – он – говорил – сам… себе?
Шинигами (Урахара?) стоял напротив.
Ичиго знал, что сейчас тот попытается убить его.
Честно говоря, ему было совершенно всё равно.
Автор: Murury
Бета: Сатанринь
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Ичиго/Хичиго
Саммари: Ичиго ищет Пустого. И находит.
Жанр: психодел, дарк
Предупреждения: лоботомия и dark!Ичиго, похоже.
читать дальшеСначала Ичиго показалось, что это платье – странное, сползшее с одного плеча мешковатое застиранное платье с широкими полосками на груди. Пустой ухмыльнулся молча, приветствуя, и чуть не свалился со стула к чёртовой матери.
Не полоски, понял Ичиго.
Ремни.
И не платье, а смирительная рубашка, казавшаяся стянутым этими ремнями мешком. Ичиго понял, почему Пустой горбится: не очень-то выпрямишься, когда руки заломлены и скручены за спиной.
Не сказать, что Ичиго не был согласен с необходимостью таких мер. Но всё-таки ему не улыбалось искать мудака, который ухитрился скрутить его вторую (не лучшую) половину.
- Что за чёрт? - поинтересовался он слегка озадаченно.
Пустой хихикнул и сверкнул внимательным жёлтым глазом из-под спутавшихся волос, паклей свисавших до самого пола. Он походил на злобную старуху из фильмов ужасов – седой, худой и ёбнутый на всю голову.
Пустой повёл левым, голым, плечом и ответил скрипуче:
- Давай, скажи ещё, что не нравится.
- Да почему не нравится, - Ичиго фыркнул, - тебе в самый раз. Эй, оно же не снимается, да?
В его голосе явно прозвучала надежда.
- Снимается, - Пустой потёрся щекой о своё плечо, зевнул, - но пока оставь.
Взгляд, который он бросил на Ичиго, был ленивым, сонным и абсолютно для него не типичным.
Пустой выглядел чересчур довольным для существа, которому скрутили руки за спиной.
Ичиго чувствовал себя странно: белая комната, белый монстр в серой смирительной рубашке, и он сам – сплошное чёрное пятно.
- Композиционный центр, - поправил монстр назидательно, - да ладно, тебе ведь не впервой.
Ичиго точно не говорил ничего вслух, но Пустому было на это плевать. Он опустил голову и закрыл глаза – будто собрался подремать прямо на своей табуретке.
- Что… мы тут делаем? – спросил Ичиго, помолчав.
- Не знаю, как ты, а я – жду операции, - он даже не поднял головы.
- Какой ещё…
Пустой молча кивнул в сторону. Ичиго готов был поклясться, что только что там ничего не было - но теперь на стене криво висел лист бумаги с какой-то таблицей, а в углу стояла койка, узкая, неудобная даже на вид. Ичиго подошёл ближе. Лист был сплошь исписан названиями операций и датами, но на месте фамилий стояли прочерки. Кроме последней строки:
«Куросаки - лоботомия - …»
Даты не было.
- Что за чушь? – Ичиго пытался выглядеть спокойным.
От происходящего повеяло опасным, тревожащим душком – и Пустой почуял напряжение Ичиго. Широко оскалился.
Поднялся на ноги, ссутулился и неторопливо подошёл к Ичиго, шлёпая по полу босыми ногами. Качнул головой и сообщил:
- Это обо мне.
- Отлично, - сказал Ичиго, - и кто хирург?
- Ты, кто же ещё?
Пустой разглядывал его с птичьим любопытством, широко раскрыв глаза и замерев на месте. Будто проверял что-то для себя.
- Так, - сказал Ичиго, поднял руки, - так. Знаешь, я думаю, ты справишься и без меня. А мне пора.
Он развернулся, собираясь уходить. Он уже почти почувствовал собственное тело, лежащее на кровати, когда что-то резко дёрнуло его назад, вниз, в вышину, вглубь.
- Я хочу, - шепнул Пустой.
Дребезжаще-жарко, с придыханием, как будто просил его трахнуть.
Он прижал Ичиго к стене, навалившись грудью, смотрел в глаза – у него было болезненное, искажённое и обкуренное выражение лица. Прижался грудью, ткнулся лбом в плечо, тягуче проскрипел в шею:
- Эй, Ичиго. Разве я часто прошу о чём-нибудь? Это очень просто.
Пустой поднял голову - взгляд у него был бегающий, лихорадочный.
«Чёрт», - подумал Ичиго.
Если Пустой так хотел стать овощем и не приносить больше проблем, Ичиго вполне мог обеспечить ему эту возможность.
- Хорошо, - Ичиго мотнул головой и выдохнул, - как хочешь, твоё дело.
Пустой отошёл, сел обратно на табуретку спиной к нему. Почему-то его руки уже не были связаны, ремни куда-то исчезли, и длинные рукава болтались до самого пола.
- Убери это, - сказал Пустой и тряхнул волосами, - будет мешать.
Ичиго почувствовал что-то – ножницы – в правой руке.
- Тогда не вертись, - велел.
Пустой замер, пугающе послушно. Скосил хитроватый, надтреснуто-возбуждённый взгляд.
Ичиго примерился, перехватил ножницы поудобнее и сгрёб ладонью мягкие, неприятно влажные, как подгнившее тряпьё, патлы. Накрутил на кулак, остановившись у чужого затылка, оттянул голову Пустого назад - и щёлкнул ножницами, отхватывая почти под корень.
Они, ножницы, были чёрные. Не полностью – по кромке левого лезвия шла красная полоса.
На койку Пустой улёгся сам. Ичиго готов был поспорить, что за такого послушного больного все психиатры мира не постеснялись бы сойтись врукопашную.
Вместо ножниц в руке Ичиго оказался нож – тонкий, длинный. Кажется, для колки льда.
- Наслаждайся, - сказал Пустой.
Его голос царапал проржавленной, глубокой и нездоровой нежностью, и, стоило Ичиго подойти и наклониться над ним, как чужие пальцы запутались у него в волосах, поглаживая, задевая кожу короткими обгрызенными ногтями. Ичиго никак не мог отделаться от ощущения, что у него на голове завелась стая опасных и беспокойных полостных червей.
- Не тяни, - шепнул Пустой.
- Не дёргайся, - бросил Ичиго.
Он хотел закончить, разделаться со всем этим побыстрее, проснуться и решить, что ему снился кошмар.
Ичиго наклонился, вжал чужой затылок в койку, обхватив ладонью белое лицо. Приставил острие ножа чуть выше уголка чужого глаза и надавил реяцу изо всех сил: у него не было молотка.
Пустой задушенно вскрикнул, выгнулся – и, чёрт возьми, не от боли.
Пока Ичиго продвигал нож в его голову, он выл на одной ноте, распахнув глаза. По пальцам Ичиго текла не кровь - чёрная, жирная густая дрянь. Будто нефть. Он повернул нож по кругу, чувствуя, как под лезвием поддаётся что-то – вначале твёрдое, но затем упругое, мягкое.
Пустой замер, широко открыв рот и вцепившись руками в края койки.
Ичиго пустил по ножу рейацу, выжигая, уничтожая лишнюю плоть в чужой голове. Потом отпустил голову Пустого и отшвырнул в сторону чёртов кусок металла.
Сделал шаг к стене и в изнеможении сполз по ней – нырнул на несколько минут (часов?) в тёмное, вязкое забытье.
Пустой лежал и улыбался – безоблачно, молча, пугающе счастливо. Грудь под грубой тканью рубашки поднималась и опускалась, мерно, сильно, как меха в кузнице.
Ичиго подошёл к нему и присел – Пустой следил за ним, продолжая улыбаться. Куросаки подумал, что лоботомия не такая уж и плохая штука.
- Ну? – спросил Ичиго устало.
Пустой улыбнулся шире и прикрыл глаза. Потянулся, почему-то согнув колени и пальцы на ногах, вытянул руки – рубашка задралась, показав крепкие белые бёдра. Ичиго вздохнул, потянулся одёрнуть подол.
Пустой ухватил его за руку, резко, с силой, подскочил на койке и дёрнул Ичиго на себя.
- Сюрприз, - сказал.
Смех ввинтился, вкрутился в уши, будто кое-кто поработал ручной дрелью. Ичиго отшатнулся.
Пустой не успокаивался. Это чем-то напомнило их первое знакомство – сплошная неконтролируемая кровожадная истерика (Пустой бил кулаком по койке). Выпуклая неявь, он сам, его инстинкты (у него что, голос сел?) – и, вашу мать, это – тоже он?!
Пустой заткнулся резко, будто выключили.
- Всё, - сказал он.
- Что – всё? – Ичиго замер, настороженно наблюдая за ним.
Пустой сел, помотал головой и поморщился: у него под глазами теперь были огромные фиолетовые синяки, будто похожие на маску недоделанного супергероя. Поднял голову.
- Пора.
- Чего…
- Позволь мне, ну?
- Позволить что?
- Быть с тобой, - сказал Пустой, - быть тобой. Теперь можно.
И Ичиго почувствовал это. Чужое желание.
Сорватьплотьпереломатькостиоголитьнервы
Чистейший. Кровожадный. Инстинкт.
Нет, лоботомия ни черта Пустому не помогла.
И Ичиго почувствовал его желание как своё.
Его толкнули и опрокинули на спину – на пол. Кто-то уселся сверху к нему на колени, дёрнул полы косоде в стороны.
Ичиго был не против. Как будто в голове поселилась та же самая чёрная жижа, что и у Пустого, и дурманила, пожирала его мысли, его рассудок, его самого.
- Ты станешь, - быстро заговорил Пустой, - станешь лучше. Честнее, - Ичиго задрал на нём рубашку, обхватил за талию, жадно оглаживая бок второй рукой. - Освободишься. Я выжгу всю твою чёртову ложь изнут…
Пустой прервался и застонал – точно так же, как когда Ичиго ковырялся в его мозгах. Качнул бёдрами навстречу чужой ладони, обхватившей член, сгорбился, жадно поцеловал, широко открыв рот.
- Замолчи, - шепнул Ичиго, - хватит нести чушь.
Перевернулся, подминая Пустого под себя. Тот только обхватил его за шею, выгнулся, подставляясь, и засмеялся – тихо. Тихо и жутковато.
Ичиго старался не обращать на это внимания. От Пустого почему-то ничем не пахло – ни кровью, ни потом, ни даже нефтью.
Ичиго мазнул пальцами по чужой щеке и раздвинул Пустому ноги пошире – он с готовностью обхватил его ими за талию, сцепил на пояснице. Оскалился, поймав взгляд Ичиго. Тот прижался губами к его шее, грудью – к груди, и резко протолкнул выпачканные в чёрном пальцы Пустому в задницу.
- Ну же, - сдавленно проговорил Пустой, - Я хочу…
Тебя
Быть
Тобойтобойтобой
Когда Ичиго вошёл, Пустой вскрикнул, лязгающе и рвано, поцеловал его – настойчиво, грубо.
У Пустого во рту была кровь.
В голове Ичиго настойчиво крутилась какая-то посторонняя мысль, но растворилась, исчезла, так и не оформившись во что-то путное – ему стало больно. Боль была во всём теле, в костях, мышцах, в кончиках пальцев – Ичиго помнил её, помнил, как на тело нарастал костяной мёртвый панцирь, и боль, боль, боль, и он растворялся в ней.
Пустой кричал.
Как будто вместо него.
Ичиго чувствовал себя легко, холодно и очень просто. Краски стали чёткими и яркими, мир – до жути ясным.
Это действительно было то – о чём – он – говорил – сам… себе?
Шинигами (Урахара?) стоял напротив.
Ичиго знал, что сейчас тот попытается убить его.
Честно говоря, ему было совершенно всё равно.
@темы: Фанфики
-
-
11.01.2012 в 18:14Хорошо-то как... *умиленно вздыхает*
-
-
11.01.2012 в 19:24-
-
11.01.2012 в 21:21-
-
12.01.2012 в 10:46Искренне благодарю за такое чудо.
Вот прям щас полечууу
-
-
13.01.2012 в 18:50totgeboren puppe,
Dani Swan, Благодарю)
Aki_Klark, Приятного полёта
-
-
16.01.2013 в 11:42седой, худой и ёбнутый на всю голову. *клыкастая ухмылка*