Однострочники.

[Murury]

Шинсо/Кьока: Шинсо пытается защитить Гина. Предыстория - на усмотрение автора.
Внезапно.

- ...нь его.

Кьёка почти не слышит. Вокруг шум, изнутри бьёт набат, он чувствует под лезвием чужую плоть, снова, ещё раз. Кьёка смутно помнит, что больше любил наводить иллюзии, запутывать в них, удушать чужую волю, саму душу. Просто пронзать ему никогда не нравилось.
Кровь и грязь, безыдейно, неинтересно.
Айзен не часто интересовался его мнением.
- ...ёка! ...смей!

Кто-то его зовёт. Кто-то настойчивый, знакомый. Кто? Айзен? Чего ты хочешь, Айзен? Его зовут Айзен, Кьёка помнит. Всё ещё.
Кьёке кажется, что время ползёт медленно, как кисель, и на коже ещё одного мёртвого человека пока появился только порез.
Ещё немного.
Айзен, почему бы Айзену не убрать Хогиоку? Кьёка мог бы сказать, что оно пожирает его изнутри, что уже почти убило его, что когда убьёт его - возьмётся за рассудок хозяина, но Айзену вряд ли будет интересно.
Слишком долго ждал.
Слишком привык идти прямо к цели, широкими шагами.
Кьёка от души желает ему успеха.
Зампакто - конечная стадия развития души, и они умирают всегда насовсем. Кьёка не жалеет, что выбрал Айзена.

- Очнись.
Момент просветления - холодный и чистый.
Кьёка поднимает взгляд - ядовитая пика, длинный змеиный хвост, покрытый белой чешуёй, впалый живот, торчащие рёбра, лицо. Огромный рот с острыми, загнутыми внутрь зубами, дикие, больные глаза, торчащие во все стороны всклокоченные волосы.
Шинсо, старый знакомый.
Трясёт его за плечи, глядя в глаза. Всё тело Кьёки покрывает липкая чёрная дрянь, Хогиоку. Оно так ест - облепляет, как медуза, и растворяет в себе. Смотри-ка, а Шинсо не боится испачкаться.
Там, в городе, в реальности, время замерло.
- Не рань его, - говорит Шинсо.
Кьёка чувствует, как кончик его лезвия замер в груди - у Гина.
- Вот как, - произносит он негромко. - Они всё-таки?..
- Да, - Шинсо требовательно смотрит ему в глаза, - да, Кьёка. Пожалуйста.
Рот кривится, пальцы - длинные, цепкие, - больно сжимают плечи.
- Больно, - задумчиво говорит Кьёка. Добавляет, подумав: - Это хорошо. Не думал, что почувствую боль ещё раз.
В голове снова начинает бить набат, всё громче, Кьёка чувствует, как Хогиоку начинает шарить где-то внутри, выискивать, выгрызать. Это не больно. Это навевает... сон.
- Кьёка!.. - Шинсо кричит.
Кьёка с трудом поднимает голову.
- Ладно. Только потому, что ты...
Он не договаривает.
У него осталось немного сил на последнюю иллюзию, их незачем тратить на разговоры.
Бьёт набат.
Burton Alice in Wonderland. Валет/Ирацибета. Постканон, Валет и Королева в ссылке. "Ты хотел меня убить!"

Ей всегда было тяжело. В детстве были мерзкий нрав и добренькая сестрёнка, в юности - прыщи, тупые охотники за престолом и мания величия, потом - маленькие сиськи и здоровая башка.
Ирацибета никогда не строила иллюзий насчёт себя. Но, в конце концов, именно мерзкий нрав и мания величия дали ей королевство и подданных. Огромную голову и головную боль.
И... Валета, да. Ч-чёртова предателя.
Ирацибета курит, креплёный пахучий табак, курит и нервно барабанит пальцами по своему колену.
- Ты пытался меня убить, - говорит она и кривит лицо, усмехается, будто никак не может в это поверить. - Надо же, именно ты.
Стейн не пытается оправдываться или вымаливать прощение, он никогда не был сторонником бесполезных действий.
Он пожимает плечами.
Ну да, малышка, ты правда думала, что эта куколка для тебя? Это сестре, извини.
Эта куколка - Алисы, вся, с потрохами.
Валет смотрит куда-то вдаль, почти неподвижным взором.
Ирацибета вздыхает.
- Курить будешь? - протягивает свою трубку.
Стейн кивает.
- Давай.
Дым поднимается к красному, как её бывшее королевство, небу.
Становится всё холоднее.

American McGee`s Alice. Красная Королева/Шляпник. «Моя королева одета в прекраснейшие шелка... Но не лучше ли одеть её в металл?»

- Моя Королева…
В голосе Шляпника – безмерное восхищение. Преклонение.
Лиззи слышит, как под его ботинками хлюпают склизкие внутренности Страны Чудес. Она – сердце кошмара, центр, по её щупальцам, как по венам, течёт кровь этого мира. Прекрасное безумие, закрытость, почти семейный междусобойчик с кровью, вырванными глазами и отрубленными конечностями.
Красная Королева хотела бы, чтобы всегда было так. Уютно. Спокойно. Почему бы и нет? Алиса любила это место, любила куда больше, чем ту Страну Чудес, которую так отчаянно пыталась вернуть в свой прошлый приход.
Кукольник.
Чёртово отродье.
- Боюсь, Алиса не придёт.
Лиззи постукивает пальцами по подлокотнику.
- Не пора ли одеться в металл?
Королева молчит. Шляпник ждёт, ему-то спешить некуда.
Вечное время чаепития.
- Строй башни, - говорит она наконец. – Будем ждать.

Burton Alice In Wonderland. Валет/Мирана. Вырывать из горла чужие секреты (неважно, кто "жертва"). А+, R! (можно совсем высоко)

Мирана вся состоит из одной белизны, наивного взгляда и странной, блаженной улыбки, как будто покуривает вечерами с проклятым Абсолемом. Может, и правда покуривает.
Мирана гладит его по щеке.
- Пальчик мертвеца? - спрашивает она.
Валет сплёвывает в сторону и ругается.
- Тогда я не знаю, что ещё может быть тебе нужно.
Валет возится с ней долго. Накручивает белые пряди на кулак, сжимает костлявые запястья, а она продолжает улыбаться и нести какую-то чушь, как заведённая кукла. на её коже не остаётся ни одного синяка.
Он сжимает её горло рукой, до хруста, изо всех сил - Мирана качает головой и ерошит волосы у него на затылке.
Валет не чувствует тока крови под ладонями, не слышит стука сердца.
Белая Королева с неожиданной силой толкает его в грудь и усаживается сверху - обнажённая, безупречная и совершенно точно мёртвая.
Валет молча вырывается, изо всех сил. Мирана жмётся к нему и тянет силы, саму душу - и улыбается, улыбается, улыбается наивной, почти идиотической улыбкой.
А потом с размаху всаживает руку ему в грудь и ласкает сердце ноготками - Валет хрипит, кашляет - от её ласк хочется оказаться на другом краю Земли.
Мирана целомудренно чмокает его в уголок губ.

А потом Стейн выныривает, просыпается, продирает глаза...
- Пальчик мертвеца? - интересуется Мирана.

@темы: Фанфики